– Театр, господин Ченселор. Искусство обмана.

Глава 42

Нападавшие, безусловно, были профессионалами. Они вначале окружили дом, потом, действуя быстро и решительно, проникли в гостиную. Они схватили Сент-Клера, а Питера оттащили в сторону и куском материи туго перевязали его раненое плечо. Один из нападавших отправился к воротам, чтобы дать объяснения местной полиции, прибывшей на сигнал тревоги.

Сделав знак головой, Даниел Сазерленд повернулся и исчез в темном коридоре. И вдруг произошло нечто невероятное: человек, державший Браво, отошел на шаг в сторону, и комната сразу наполнилась грохотом выстрелов. Пули буквально изрешетили тело Сент-Клера, отбросив его к стене. С широко открытыми от удивления, уже ничего не видящими глазами он тяжело повалился на пол.

– О господи!.. – услышал Питер произнесенные кем-то со страхом слова. Он уже не отдавал себе отчета в том, что это его собственный голос, и не ощущал ничего, кроме только что пережитого ужаса.

Вернулся Сазерленд. Его глаза были печальны, несмотря на гордую осанку, чувствовалось, что он подавлен.

– Ни вам, ни другим никогда этого не понять, – тихо сказал он, глядя на мертвого Сент-Клера. – Досье нельзя было уничтожать, с их помощью легче вести борьбу с окружающим нас злом. – Судья поднял глаза на Питера. – Что касается Джекоба, то в отличие от вас мы захоронили его подобающим образом. О его смерти будет своевременно объявлено, так же как и о смерти остальных.

– Вы всех убили? – прошептал Ченселор.

– Всех! – ответил Сазерленд. – Бэнера два дня назад, Пэриса – прошлой ночью.

– Вас схватят.

– Миссис Монтелан считает, что ее муж послан госдепартаментом на Дальний Восток. У нас там свои люди. Они подготовят документы, свидетельствующие о том, что Карлос убит террористами. В наши дни в этом нет ничего необычного. Уэллс погиб в автомобильной катастрофе на скользкой после дождя проселочной дороге. Кстати, вы невольно помогли нам. А его машину нашли сегодня утром.

Сазерленд говорил в абсолютно спокойной, деловой манере, как будто убийство и насилие были совершенно нормальным, естественным явлением, о котором нет необходимости долго распространяться.

– У вас есть свои люди в госдепартаменте? – спросил потрясенный Питер. – Значит, вы могли узнать о «цитадели» в Сент-Майкелсе?

– Да, могли, и мы сделали это.

– Но зачем? У вас же был О’Брайен.

– Не пытайтесь ввести нас в заблуждение, Ченселор. Мы с вами не книжные герои. Все, что сейчас происходит, – реальность.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы прекрасно знаете, что я хочу сказать. О’Брайен никогда не был нашим человеком. Другие, но не он.

– Не он… – с трудом повторил Ченселор слова судьи.

– Ваш О’Брайен – очень смелый и сообразительный человек, – продолжал Сазерленд. – Он поджег катера, открыв огонь по бакам с горючим, и с риском для жизни увел нас от вашего автомобиля. Его храбрость не уступает его находчивости. Весьма ценное сочетание качеств.

У Питера непроизвольно вырвался пронзительный крик удивления: так, значит, О’Брайен – не предатель! Сазерленд продолжал говорить, но он уже ничего не слышал. Все остальное не имело теперь значения.

– Что вы сказали? – переспросил Питер, оглядываясь на окруживших его негров. Их было пятеро, и каждый с оружием в руках.

– Я пытался как можно мягче объяснить вам, что мы вынуждены вас убить.

– Почему же вы не сделали этого раньше?

– Вначале мы пытались, однако потом передумали. Когда вы приступили к роману о Гувере, стало необходимо доказать, что вы сумасшедший. Кое-кто успел прочесть то, что было вами написано, но кто именно, мы не знали. Дело в том, что вы были удивительно близки к истине, а мы не могли допустить, чтобы вы открыли тайну, связанную с досье Гувера. Страна должна верить в то, что они уничтожены. Вы же доказывали обратное. К счастью, ваше поведение давало основания считать вас безумным. Хотя вы и не погибли в автомобильной катастрофе, но получили тяжелую травму головы и потеряли любимую женщину. Ваше выздоровление шло необычайно медленно. В ваших книгах прослеживается склонность параноика всюду подозревать заговоры. Наконец, последним доказательством вашей неуравновешенности…

– Последним доказательством? – прервал Сазерленда Питер, ошеломленный его формулировкой.

– Да, последним… – продолжал судья, – послужило ваше заявление о моей смерти. Нечего и говорить, как это меня позабавило. Я виделся с вами лишь однажды, и в моей памяти мало что сохранилось от этой встречи. Вы и тогда произвели на меня впечатление безумца, маньяка, и я тут же выкинул вас из головы.

– Маньяк? – повторил Питер. – В ФБР есть свои маньяки, наследники Гувера. Они с вами заодно?

– Трое из них. Они даже не понимали, что это недолговременный союз. На какое-то время у нас действительно была общая цель – досье Гувера. Правда, они не догадывались, что вторая половина досье не уничтожена, а находится у нас. Нам нужны были люди с репутацией фанатиков. Имелось в виду, что они будут пойманы и убиты, а попавшие в их руки досье исчезнут вместе с ними. Они нужны были также для того, чтобы загнать вас на край пропасти. Если бы они при этом перешли намеченный рубеж и убили вас, вся вина легла бы на них. С нашей точки зрения, вы совершенно безвредный человек, только слишком любите совать нос не в свои дела. Но они восприняли вас всерьез.

– Значит, вы собираетесь меня убить, иначе вы не рассказывали бы всего этого, – проговорил Питер совершенно спокойным, каким-то отрешенным голосом.

– Я не бесчувственный. И лично у меня нет желания лишать вас жизни. Поверьте, мне не доставит это никакого удовольствия. Но я вынужден пойти на это. Самое большее, что я могу для вас сделать, – это удовлетворить ваше любопытство. И еще одно. У меня есть предложение…

– Предложение?

– Я готов сохранить жизнь вашей женщине. У нас нет причин убивать ее. А если она и знает что-то, то ей об этом рассказал писатель, который осознал свое безумие и покончил жизнь самоубийством. Всем известно, что он часто впадал в депрессию, а в таком состоянии человек теряет ощущение реальности. Весьма распространенное среди творческих людей психическое заболевание.

– Благодарю. Мне очень лестно быть причисленным к разряду людей творческих. Я, правда, не совсем уверен, справедливо ли это, – поклонился Ченселор, удивляясь собственному спокойствию. – Что вы потребуете взамен? Я согласен на любые условия.

– Где сейчас О’Брайен?

– Что вы сказали?.. – с трудом выдавил из себя Питер.

– Где О’Брайен? Вы звонили ему от Рамиреса? В полицию и в ФБР он не обращался. Мы узнали бы об этом. Так где он?

Питер внимательно следил за глазами Сазерленда. «Вспомни о придуманных тобой событиях! – приказал он себе. – Пусть ничтожный, но это все-таки шанс…»

– Если я скажу вам, где он, какие вы дадите гарантии, что сохраните жизнь Элисон Макэндрю?

– Абсолютно никаких. Только мое слово.

– Ваше слово? Да это вы сумасшедший! Чего стоит слово человека, предавшего своих друзей, Инвер Брасс?

– Вы ошибаетесь. Это не предательство. Инвер Брасс была создана для того, чтобы помогать стране в наиболее тяжелые для нее моменты. Помогать женщинам и мужчинам, всем без исключения, потому что Америка – страна для всех. Но теперь совершенно очевидно, что Америка – не для всех одинакова и добровольно страной всеобщего равенства никогда не станет. Надо заставить ее стать таковой. Америка предала меня. Меня и миллионы моих собратьев. Сейчас-то я понимаю это. Однако мои нравственные устои ничуть не поколебались. Моя честь всегда будет со мной. Я умею держать слово.

Питер лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию. Было только одно место, куда О’Брайен мог отправиться после событий в Чесапикском заливе. Они заранее договорились, что, если возникнет подобная ситуация, агент должен ждать вестей от Элисон и Питера в мотеле Ошен-Сити. Больше ему деться некуда.