«Ядро» расценивает оба эти события как результат деятельности Джона Эдгара Гувера. Государственным интересам, по их мнению, нанесен непоправимый ущерб.

Питер с такой силой нажал на карандаш, что грифель сломался. Снова им овладел гнев. Но сейчас нужно не возмущаться, а думать. Ярость понадобится ему потом, когда он начнет писать книгу.

Истории было угодно, чтобы события развивались естественным путем: выживший из ума директор ФБР внезапно умер своей смертью, просто от старости, пресловутые досье были уничтожены, и группа «Ядро» – если верить Сазерленду – распалась. Опасность миновала.

Так было в реальной жизни. Но он, Ченселор, пишет не научный трактат. Ему, как беллетристу, интересно знать, что предприняла бы эта группа честных, обеспокоенных складывающейся обстановкой граждан, если бы они стали свидетелями того, как рушится принцип взаимозависимости и взаимоограничения законодательной и исполнительной власти. Решились бы эти люди в подобных условиях привести свой приговор в исполнение? Пошли бы они на убийство?

С одной стороны, у них нет выбора. С другой – решившись на такой шаг, они невольно опускаются до уровня того человека, которого, по их мнению, совершенно необходимо убрать. Поэтому не все будут согласны с их решением, но никто открыто не выступит против него.

Тем не менее двое или трое членов «Ядра» рассматривают убийство как единственную возможность пресечь деятельность Гувера, и в этом состоит их ошибка, потому что убийство есть убийство. При разных обстоятельствах оно по-разному называется, но суть дела от этого не меняется. Те, кто использует в качестве средства борьбы убийство, в конечном счете оказываются ничем не лучше Гувера и ему подобных. С этого момента в «Ядре» формируется группа из двух или трех человек, готовых решиться на убийство.

В романе Питера события будут развиваться дальше следующим образом.

Это во всех отношениях достойные люди. Среди них, вероятно, будет и женщина, что позволит усилить драматизм повествования. Все они разделяют те высокие моральные принципы, которых придерживаются и остальные члены «Ядра».

Испытывая искреннее отвращение к деятельности Гувера, они в то же время остро ощущают свою неспособность что-то предпринять. Их охватывает разочарование, во взглядах этих людей происходит перелом. Манипуляция с президентскими выборами, предпринятая директором ФБР, и перетасовка состава Верховного суда крайне обостряют положение. Члены «Ядра» оказываются припертыми к стене. У них нет никакой альтернативы, кроме убийства.

Но и оно решит лишь половину проблемы. Вторая половина раковой опухоли – досье Гувера. Нельзя допустить, чтобы после его смерти они попали в руки преемников директора.

Самые решительные члены «Ядра» восстают против тактики выжидания и разрабатывают план покушения на директора и кражи документов. Думаю, намеченную ими программу действий следует описать лаконично, в документальном стиле.

Напряженность должна создаваться изощренностью самого плана и сознанием того, что ошибка в выборе момента или просто один неверный шаг в любую минуту могут повергнуть все в прах.

Вот и весь сюжет книги. Вдаваться в подробности мне бы сейчас не хотелось.

Питер потянулся, морщась от резкой боли в левом плече. Впрочем, он почти не обращал на нее внимания, настолько захватили его события будущего романа.

Теперь его фантазия примется создавать героев книги. Сначала это будут тени, бесформенные, неопределенные, но постепенно они станут обрастать плотью, получат имена. У Ченселора был свой излюбленный прием. Он начинал с того, что составлял список действующих лиц, набрасывая характеристику каждого не более чем на двух страницах. Потом персонажи заводили себе друзей и врагов, скрытых или явных. И очень часто одно действующее лицо вызывало к жизни другое.

Кроме тех, кого Ченселор уже обозначил в плане-проспекте, – военачальник из пролога, гуверовский агент по особым поручениям, Александр Мередит, сенатор и член правительства, – он решил прежде всего обрисовать членов группы «Ядро».

Среди них будут лица, не состоящие на государственной службе: ученый, может быть, юрист и, безусловно, судья. Нельзя только, чтобы судья был негром, потому что существует один-единственный судья-негр, занимающий высокий пост, – Даниел Сазерленд. Будут и женщины. Их образы надо продумать очень тщательно. Крайне велико искушение сделать одну из них похожей на Филлис Максвелл, но его надо побороть. Все-таки некоторые ее черты достанутся какому-нибудь персонажу книги.

Питер склонился над бумагой и начал писать.

Этому человеку было за семьдесят, по профессии юрист, его имя…

Ченселор не мог сказать, как долго он писал. Он настолько ушел в работу, что позабыл о времени. Садившееся солнце уже светило в окно, выходящее на западную сторону.

Питер взглянул на стопку исписанных листов, лежавших рядом с еще не начатой пачкой желтоватой почтовой бумаги, и с удовлетворением подумал, что успел обрисовать не менее девяти персонажей. Он чувствовал, как из него бьет энергия. Ему хотелось писать и писать. Его мысли прервал телефонный звонок.

Питер пересек комнату и взял трубку:

– Алло?

– Мне нужен писатель по имени Ченселор, Питер Ченселор. – Неизвестный говорил с сильным южным акцентом.

– Это я.

– Вы что там затеяли против меня? У вас нет никакого права…

– Кто вы?

– Вы знаете, черт вас возьми, кто я!

– Боюсь, что нет.

– Странненько! В Вашингтоне ко мне заявился ваш друг Лонгворт…

– Алан Лонгворт?

– Ага, признаетесь! Вы затеяли охоту не на того, на кого надо. Хотите, чтобы повторился 1861 год? [6] Все о своих ниггерах беспокоитесь? Смотрите, выйдет это вам боком.

– Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите. Кто вы, черт побери?

– Я конгрессмен Уолтер Ролинз. Сегодня среда. В воскресенье я буду в Нью-Йорке. Нам надо встретиться.

– Надо ли?

– Надо, пока нам обоим не снесли наши идиотские головы.

Глава 13

Раньше Ченселор начинал работать над книгой только после того, как Морган одобрит ее основной замысел. Но сейчас он не мог ждать: слова сами просились на бумагу. На этот раз Питеру было не до издателя. И хотя он чувствовал некоторые угрызения совести, ничего, кроме будущего романа, для него уже не существовало, романа, который разоблачит это чудовище по имени Гувер. Ченселор вдруг понял, как важно для него развеять миф о бывшем директоре ФБР, показать его таким, каким он был на самом деле. Никогда еще ни один сюжет не вдохновлял его так, как этот. И написать книгу надо как можно скорее, чтобы все случившееся не повторилось впредь.

Питер согласился, хотя и без особого желания, встретиться с Ролинзом, и теперь его раздражало, что целый день для работы будет потерян. Он заранее предупредил конгрессмена, что Алан Лонгворт мог говорить все, что угодно, и чем угодно угрожать ему, но он, Ченселор, никакого отношения к этому не имеет.

Лонгворт ему вовсе не друг, и он не желает иметь с ним никаких дел.

И все же четыре дня подряд Лонгворт был в Вашингтоне. Значит, эта загадочная личность не вернулась на свои Гавайи. Почему?

Направляясь в Нью-Йорк, Ченселор решил остаться там на ночь: он обещал Джошуа Харрису пообедать с ним.

Питер вел машину по старой дороге, бегущей вдоль реки Делавэр, мимо городка Ламбертвиль. Через некоторое время дорога свернула на запад и долго карабкалась вверх по холму по направлению к автостраде 202. Если движение на дороге будет небольшим, то через сорок пять минут он доберется до главной магистрали. От нее до Нью-Йорка всего полчаса езды.

Дорога оказалась почти пустой. Несколько грузовиков с сеном и молочных цистерн осторожно выбрались из грязи проселочной дороги на асфальт. Время от времени его обгоняли коммивояжеры, выполнившие свою дневную норму и спешившие в ближайший мотель. Если бы Ченселор захотел, он бы легко обошел любую из этих машин – ни одна из них не могла сравниться по мощности с его «Мерседесом-450».